Старшая принцесса прошествовала в свои покои и захлопнула дверь.

Фрезия расчесывала волосы перед большим зеркалом над туалетным столиком.

– Можно позаимствовать у тебя синюю шаль? Гортензия и Сирень говорят, новый помощник садовника просто красавец, и я хочу сходить посмотреть сама.

Роза швырнула в сестру хлюпающей шалью и забралась в постель, не сняв мокрой одежды.

Больная

Когда прозвенел гонг на ужин, у Розы уже поднималась температура. Она лежала в постели несчастная и кашляла в платок. Лилия заметила торчащие из-под одеяла мокрые волосы и платье сестры, вызвала горничную и насильно заставила Розу вытереться и переодеться в ночную сорочку. Та едва это заметила.

Башмачник принес новые бальные туфли, поскольку знал размеры всех сестер наизусть, но Роза не стала мерить свои и даже не взглянула на них. Бедняга так старался угодить – в конце концов, принцессы были его лучшими клиентами, – поэтому Лилия заверила его от имени Розы, что его мастерство, как всегда, непревзойденно.

Фрезия с готовностью простила старшей сестре инцидент с мокрой шалью, подробно описала ей новые туфельки и затем выбрала для нее желтое платье к ужину.

– Они прекрасно сочетаются, – заверила она, развернув платье на руках так, чтобы Роза могла его видеть.

Роза едва взглянула на платье. Затем чихнула три раза подряд и натянула одеяло на голову.

– Лучше бы я умерла, – простонала она.

В комнату вихрем ворвалась Петуния.

– Ты заболела? – протанцевала она к Розиной кровати и прищурилась на сестру. – Вид у тебя больной. А я не больна. Я никогда не болею. – И она вихрем унеслась прочь.

Подошла Лилия и пощупала Розе лоб.

– Я пошлю за доктором Келлингом, – сказала она обеспокоенно. – Ты вся горишь.

– Мне нельзя болеть. – Роза попыталась выбраться из-под одеяла. – Нельзя. – Но сил не хватило даже сдвинуть тяжелое одеяло с ног, и она со стоном упала обратно на подушки. – Лучше бы я умерла.

Лилия отправила записку королевскому лекарю, а Фрезия убрала новые бальные туфельки и желтое платье старшей сестры. Она так же тревожно хмурилась, как и Лилия. Стоя по обе стороны от Розиной постели, они переглядывались и беспокойно поправляли одеяло.

Другие девочки собрались в дверях, соединявших комнату Розы, Лилии и Фрезии с комнатой, которую делили Примула, Гортензия и близнецы. Петуния все пыталась вырваться из рук Маргаритки, чтобы потанцевать вокруг Розиной постели и спеть ей. Примула молилась, а Мальва пробормотала вполголоса нечто такое, отчего Сирень ахнула.

– Это что за дела? – Вошедший доктор Келлинг недоуменно оглядел собравшихся. – По-вашему, это поможет? – Он взмахнул рукой, объединяя танцующую Петунию, нависших над кроватью старших и шум, исходящий от Примулы и Мальвы. – Это комната больного или зоосад? Ну-ка брысь, все! – шуганул он сестер. – Да, и следи за языком, Мальва!

Маргаритка собрала младших, Мальва тем временем с удивительной нежностью взяла Примулу за руку и увела ее. Однако Фрезия и Лилия категорически отказались уходить.

– Ладно, – проворчал доктор Келлинг. Он служил придворным врачом уже больше двадцати лет и принимал всех двенадцать принцесс. – Что случилось? – Говоря это, он пощупал Розе пульс, затем лоб и заглянул в горло.

– Она упала в фонтан в саду, – ответила Лилия, поскольку Роза была занята – говорила «а-а» доктору.

– Для купания слишком холодно, вы не находите? – пошутил тот. – Похоже, вы серьезно простудились, дорогая. Лихорадка уж наверняка. Остается только молиться, чтобы она не перешла в воспаление легких.

– Полагаю, Примула уже молится, – слабо улыбнулась Фрезия.

Сквозь закрытую дверь она слышала, как сестра бормочет молитвы да Мальва время от времени шепотом вскрикивает: «Тихо!»

– С постели без моего разрешения не вставать, – кисло улыбнулся доктор Келлинг на шутку Фрезии. – Велю принести вам миску свежих апельсинов из теплицы. Будете съедать по три штуки каждый день минимум неделю. Также оставлю указания на кухне, что вам требуются согревающее питье и успокаивающие чаи от кашля.

– Но танцы… – сказала Роза и на несколько минут зашлась в приступе кашля.

Когда он миновал, у принцессы не осталось сил даже разлепить веки. Она лежала и слушала, как доктор говорит, что ей ни в коем случае нельзя вставать, не говоря уже о танцах.

– Сегодня Лилия посидит рядом с отцом и побудет хозяйкой вечера, – ласково сказал доктор Келлинг, похлопав Розу по белой руке, лежащей на одеяле. – И в ближайшие несколько дней тоже. Но не волнуйтесь. Она вернет вам ваше место, как только вы поправитесь.

– Конечно, – сказала Лилия, но даже не притворилась веселой.

– Уверен, нынче ваш отец отменит танцы из-за вашей болезни, – продолжал доктор, – чтобы вас не расстраивало сознание того, что ваши сестры веселятся, пока вы лежите больная.

– Спасибо, доктор Келлинг, – прошептала Роза. – Я посплю.

– Вот и умница. – Он погладил ее влажные волосы. – Я расскажу о случившемся вашему отцу и передам указания на кухню. – Тут он перевел взгляд на Фрезию с Лилией. – Вам бы лучше ночевать в другом месте, чтобы самим не подхватить Розину лихорадку. И постарайтесь не пускать младших в комнату к больной. Если вы свалитесь все двенадцать, это можно будет расценивать как эпидемию.

Лилия и Фрезия послушно улыбнулись шутке, и Лилия проводила врача до дверей комнаты.

– Спасибо вам, доктор Келлинг.

Едва закрыв за ним дверь, она подбежала обратно к Розиной постели и взглянула на сестру. Тревога была написана у нее на лице крупными буквами.

– Роза, ты еще не спишь?

– Нет, – отозвалась та и закашлялась. – Дурацкий садовник, выпрыгивает из кустов и пугает людей.

– Роза, – настойчиво повторила Лилия. – Что нам делать? Насчет бала?

Доктор Келлинг неправильно понял Розино беспокойство о танцах. Ее волновал не официальный ужин и обычно сопутствующие ему увеселения. Ей не давало покоя то, что следовало потом, – полночный бал. Тут король Грегор не был властен. Бал нельзя было отменить из-за болезни – только смерть освобождала от него душу, и девочки знали это слишком хорошо.

– Поделать мы ничего не можем. – По Розиной щеке прокатилась слеза и упала на мокрую подушку. – Если я не пойду, он так рассердится.

Она перекатилась на бок и снова натянула одеяло на голову.

Остальные одиннадцать принцесс оделись к ужину и сели за длинный стол с отцом и тремя прибывшими с визитом послами. Девочки весь вечер нервничали и куксились, и король Грегор действительно отменил танцы. В девять сестры поцеловали отца на ночь и поднялись к Розе. Лилия помогла ей сесть и выпить чашку ромашкового чая, заваренного на травах из их собственного сада. Фрезия очистила два апельсина и скормила их больной по дольке.

А затем, в одиннадцать, Лилия и Фрезия помогли Розе вылезти из постели, умыли ее и наложили румяна на бледные щеки и помаду на губы. Они расчесали ее длинные золотисто-каштановые волосы и убрали их в элегантный узел на макушке, украсив его жемчужно-гранатовой тиарой. Затем помогли сестре надеть желтое платье и новые бальные туфли.

Старшая принцесса шла с большим трудом. Ее знобило от жара, сотрясало кашлем. От каждого приступа перехватывало дыхание, на глаза наворачивались слезы. Лилия и Фрезия поддерживали ее всю дорогу до полночного бала.

Придя наутро будить трех старших принцесс, Мария, их горничная, обнаружила на полу возле кровати Розино желтое бальное платье, а на столике рядом – жемчужно-гранатовые украшения королевы Мод. Роза металась в лихорадочном бреду и бормотала про серебряные деревья и золотые лодки, пересекающие озеро теней. Горничная решила, что принцесса в горячке попыталась одеться к ужину. Мария разбудила остальных девочек и заставила Розу выпить немного прохладной воды, пока ждали доктора Келлинга.

– Не понимаю, – кудахтала добрая женщина, нежно обмывая Розино лицо. – Поразительно уже то, что она сумела достать наряд из шкафа, будучи такой больной. Но как она ухитрилась сносить новую пару туфель?